ЗДЕНЕК БАЙАР: В Беларуси мало юристов имеют международный опыт

«В Чехии, когда вы клиенту скажете «нельзя», это станет только началом работы. Клиент ждет, что вы предложите другой вариант, как ему можно поступить, а также расскажете, какой экономический результат его ждет в этом случае».

Не так много в Беларуси офисов международных юридических фирм, которые возглавляют не белорусские юристы. Но сегодня у «Юркаталог» как раз такой гость – чешский адвокат, директор минского офиса, партнер компании «Петерка и Партнеры» Зденек Байар.

Он рассказал о некоторых особенностях юридического образования в Чехии, поведал о своем первом опыте работы, о том, какие требования предъявляют на собеседовании к молодому специалисту, рассказал о своей работе в американской компании WEIL, GOTSHAL & MANGES, о том, как учил русский язык, сравнил работу белорусских и чешских юристов, поделился впечатлениями работы с некоторыми белорусскими государственными органами, рассказал о команде с которой работает в минском офисе «Петерка и Партнеры», оценил белорусский рынок.

Зденек Байар

– Чем Вас привлекла юриспруденция? Почему выбрали профессию адвоката?

– Когда оканчивал среднюю школу,  это было в 1998 году, думал, что хочу делать, чем заниматься. Одно из предложений было – пойти изучать право.  Я поступил на юридический факультет Карлова университета в Праге, который является старейшим и наиболее престижным университетом в Чехии – он был основан еще в ХIV веке. У нас в университете обучение длится пять лет. Во время учебы право меня очень увлекло.

Когда изучаешь право, есть возможность стать прокурором, судьей или адвокатом – у нас уже нет экономических юристов, которые еще есть здесь (с 1996 года у нас есть только адвокаты). Пройдя первую практику, я решил, что хочу быть адвокатом. А для этого у нас надо пройти три года практики, работая в компании, после чего сдать экзамен на адвоката. Первая работа у меня была в компании «Петерка и Партнеры».

– Вы во время учебы работали где-то?

– Да. Я недолго работал в компании T-Mobile – это компания связи. Там работал в отделе, который разбирал претензии клиентов и занимался взысканием долгов.

– Получается, Вы в «Петерка и Партнеры» попали сразу после университета?

– Да. Когда пришел на собеседование в «Петерка и Партнеры», мне там понравилось, и мы договорились, что я буду там проходить адвокатскую практику.

После компании T-Mobile у меня был минимальный опыт. В принципе, когда приходите после университета, у вас только теоретические знания – вы знаете, где что найти. А практического опыта никакого. Поэтому три года приходится изучать все по-новому.

– Как организована в университете практическая часть?

– Нет никакой обязательной практики. Практическая часть состоит из практических задач, которые вы получаете от профессора и выполняете. Обязательно ходить на работу в какую-то компанию не нужно. Только если сами этого хотите.

– Университет не отправляет на практику?

– Нет. Это только у вас есть практика во время учебы, но не уверен, что она достаточно эффективна.

Ведь у выпускников белорусских вузов проблема потом возникает та же самая – к моменту, когда они заканчивают университет и должны идти работать, они знают только теоретические принципы, практических навыков почти ни у кого нет.

– Какие требования предъявляли в компании «Петерка и партнеры» при собеседовании?

– Собеседование состояло из двух частей. Сначала у меня было интервью с HR-специалистом. Затем я получил тест с практическими вопросами на английском языке. Он был достаточно сложным. Цель этого теста, в принципе, – посмотреть, как вы подойдете к практическим задачам, над чем и как будете думать. Не всегда ждут правильного ответа. Скорее, хотят видеть, на что вы способны, сможете ли стать хорошим юристом. Я выполнил этот тест. Наверное, им понравилось.

– Какое направление работы у Вас было в «Петерка и Партнеры»?

– Когда начал работать в «Петерка и партнеры», у них как раз были два или три крупных международных спора. Потом были французские клиенты, потом была текущая юридическая работа, когда мы занимались арендой и многими другими вопросами. Но все-таки 70% работы приходилось на судебные споры – подготовка исковых заявлений, подготовка всевозможных документов, сбор судебной практики, чтобы потом адвокат, который пойдет в суд, знал все, что ему нужно, чтобы защищать интересы клиента. Потому что, когда вы еще ученик (проходите адвокатскую практику), есть определенные ограничения, когда можно идти в суды, а когда нет.

– Потом Вы на четыре года ушли из «Петерка и Партнеры»…

– Почти на пять лет. Это был 2007 год. Я заканчивал свою практику и думал, что делать дальше. Я хотел заниматься судебными спорами. К тому времени, работая в «Петерка и Партнеры», я уже стал специалистом в этом вопросе. Знал, что есть более крупные международные компании, которые занимаются самыми крупными международными судебными спорами, международными арбитражами.

В Праге в то время работало несколько американских компаний, но WEIL, GOTSHAL & MANGES была лучшей с точки зрения судебных производств и международных арбитражей. Я попробовал пройти у них собеседование, получилось успешно. Собеседование было очень сложным – к ним каждый месяц приходят человек 20–30, но берут они одного или двух человек в три месяца.

– Какой главный опыт Вы получили в WEIL, GOTSHAL & MANGES?

– В принципе, такой, как я ожидал, – опыт работы в международных спорах. Это были или международные арбитражи с государством, или крупные арбитражи с международными клиентами. Стоимость двух споров, в которых я участвовал в то время уже как адвокат, была около 150 млн евро у одного и около 600 млн евро у другого.

– А потом Вы вернулись в «Петерка и Партнеры»…

– После пяти лет работы в WEIL, GOTSHAL & MANGES. Работа в американской фирме полезна в плане опыта, там тоже очень хорошо платят.

Одновременно это очень сложная работа, когда у вас в принципе нет свободного времени. Работаете как минимум с 9 часов утра до 19 вечера – если успеете всю работу сделать к этому времени. Как показывала практика, большинство адвокатов не уходили раньше 20.00. Если же была еще работа (а работы в принципе было очень много), предполагалось, что вы автоматически работаете и позже.

Сроки для выполнения задач часто были очень короткие, а их соблюдение – это беспрекословное требование, даже если для этого работать нужно ночью.

Работа в выходные была, скорее,  правилом, чем исключением. То же самое и в отношении отпуска. Для каждого адвоката было требование: сколько часов в день он должен сделать клиентской работы и включить во внутреннюю биллинговую систему. Если часов становилось меньше, чем требовалось, адвокат автоматически загружался дополнительной работой.

Как я cказал, зарплата хорошая, но вы должны были ее отработать. За пять лет я просто немного устал.

В это время пришло предложение от «Петерка и Партнеры». Надо сказать, что когда я пришел в «Петерка и Партнеры» в 2004 году, у них было только два офиса – в Словакии и в Чехии. Когда мы работали в чешском офисе, мы занимались в большей степени только чешским законодательством и чешским правом. Но за те пять лет, которые меня не было, компания разрослась. У нее уже было семь офисов. Восьмой планировали открыть в Минске. Предложили мне создать этот офис и руководить им. Я согласился.

– Откуда у Вас опыт русского языка?

– Это очень интересно. Раньше в Чехии русский был обязательным. Я родился в 1978 году и застал это время. Но после революции  1989 года уже можно было либо продолжать учить русский, либо перейти на изучение английского и немецкого. Я выбрал английский и немецкий. Это значит, что русский язык я изучал лишь полгода.

До приезда сюда у меня был курс, который длился три месяца, – чему-то научился.  Но, когда я приехал в Беларусь, мой русский еще не был хорош. Мне пришлось учиться на месте – начал разговаривать, смотреть телевизор, слушать радио.

– Как с коллегами общались?

– Когда только приехал, с коллегами в офисе разговаривал на английском. Потому что на русском говорил очень  непонятно и медленно. Но постепенно мой русский улучшался, и я начал на нем говорить. И чем больше говорил (а говорить надо было), тем он становился лучше.

У меня есть некоторое преимущество – чешский язык в некоторых отношениях очень похож на русский, ведь это славянские языки. Хотя можно попасть и в неловкую ситуацию, потому что некоторые слова есть и в чешском, и в русском языках, но имеют противоположное значение. Например, слово «ужасный» значит на чешском «самый лучший», а на русском «самый плохой».

– А белорусское законодательство как изучали?

– Определенные аспекты в чешском законодательстве отличаются от белорусского, но много вещей очень похожи. До начала 2014 года в Чехии действовал Гражданский кодекс 1964 года (конечно, многократно новеллизированный), который был создан на принципах советского подхода к праву. Можно сказать, что в чешском праве раньше совмещались аспекты советского и немецкого/австрийского юридического подходов.

В принципе, система та же самая – право регулирует и отражает экономические действия. В белорусском законодательстве нет такой существенной разницы с чешским законодательством, чтобы я не смог понять белорусское право. Может быть, если бы это была вовсе другая система, как, например, американская. Но здесь мы используем континентальную систему. В принципе, мне было не сложно изучить аспекты белорусского и российского законодательства. Не могу сказать, что я эксперт, но за то время, что я здесь работаю, уже что-то знаю.

– Вы еще возглавляете одно из направлений деятельности в российском офисе компании…

– Когда мы создавали офис в Минске, у нас еще не было специальной клиентской базы, с которой бы мы сюда пришли. Клиентов нужно было искать. Чтобы как-то заполнить время, когда в Минске не было большого количества работы, я начал работать и в московском офисе. Там я работал 1,5 года.

Сейчас занимаюсь там тремя клиентами. Но время работы в Москве и Минске теперь соотносится 10% к 90% соответственно. В Минске, хоть офис и молодой, клиентов достаточно. На совещании с руководством в Праге мы обсуждали, что я не могу уже летать еще в Москву или в Петербург – на это просто нет времени.

– То есть работу здесь полностью организовали за два года?

– Да.

– Кто Ваши основные клиенты?

Где-то 60 – 70% наших клиентов в Беларуси составляют чешские и словацкие клиенты. Но во всем мире мы стараемся работать с иностранными клиентами.

– На что направлен маркетинг в «Петерка и Партнеры»?

– На поддержку иностранных клиентов. У нас есть несколько аспектов, по которым мы привлекаем клиентов.

Первый – мы помогаем понять различия между белорусским и европейским законодательствами. С учетом того, что я чешский адвокат, специализирующийся в Чехии на праве Евросоюза, могу сказать, чем работа здесь для клиента будет отличаться от работы там, почему здесь что-то работает, а что-то не работает. Ведь проблема не только в белорусских рисках. Наши клиенты знают, что их здесь ожидает. Думаю, это большое преимущество, которое у нас есть перед остальными компаниями.

Второе, что мы предлагаем, это услуги по международному праву, специальные услуги по международному налоговому праву. У нас есть специалисты, которые занимаются международным налогообложением. Насколько я успел заметить, в Беларуси очень мало юристов работают в этом направлении.

Также мы придерживаемся концепции «единой фирмы». Мы не работаем как франшизы. Каждый наш офис – часть одной фирмы. Это значит, что если вы договоритесь о какой-то цене или ценах здесь, в Беларуси, то договоренность  будет актуальна во всех наших офисах. Нас в принципе не интересует, сколько заработал один офис, нас интересует, сколько заработала целая группа.

Также у нас есть предложение и для резидентов Беларуси, которые хотят работать за рубежом – в странах, где у нас есть офисы. Клиенты могут здесь общаться с нами на русском, а потом мы уже общаемся с пражским офисом или с другим офисом и выполняем нужную работу. В принципе, мы стараемся делать работу для иностранцев в Беларуси, а для белорусов – за рубежом. Но, конечно, мы работаем и для белорусских клиентов в Беларуси, если они хотят этого.

– А что по поводу привлечения белорусских клиентов?

– Мы с ними часто знакомимся через посольство. Случается, что мы разговариваем с торговыми представителями посольств. Например, через них получаем информацию, что какой-то клиент планирует работу, пробуем сконтактироваться, а потом, если удается договориться, начинаем работу.

Также мы проводим семинары. Один совместный с посольством Беларуси в Чехии прошел в июне этого года в Праге по теме энергетики, лесного хозяйства, инвестиций в Беларуси. Похожий семинар прошел раньше, в феврале, в Варшаве по теме ведения бизнеса в Беларуси. В самой Беларуси мы уже сделали два семинара по правовому регулированию франчайзинга и по вопросам инвестирования в логистическую отрасль.

– Кто ваши основные конкуренты?

– Так как мы международная компания, то мы конкурируем в двух сегментах.

В первом находятся те компании, которые занимаются поддержкой  иностранных клиентов, как и мы. Здесь есть несколько таких компаний – «Сорайнен», «Власова, Михель и партнеры», «Степановский, Папакуль и партнеры». Есть и другие компании. Есть австрийские, германские офисы.

Второй сегмент – это компании, которые имеют офисы за рубежом и пересекаются с нашими офисами. Среди основных конкурентов в этом сегменте для нас находится компания «Арцингер и партнеры».  Мы пересекаемся с ними в некоторых проектах, над которыми работаем в Беларуси.

– Расскажите о команде, с которой Вы работаете.

– Мы начинали маленьким офисом – у нас было три человека. Это был я и два юриста. Сейчас у нас увеличилось количество работы, поэтому работают шесть  юристов.

Мы молодой офис – лицензию получили в середине 2012 года. Но большинство наших юристов очень опытные. Наш ведущий юрист – Дмитрий Зикрацкий. У него более 14 лет юридической практики. До нас он работал в компании «Ревера Консалтинг Групп».

Очень важным для нас направлением работы является поддержка экспортного финансирования. Когда иностранный клиент поставляет технологию в Беларусь, всегда привлекается иностранный банк, который предоставляет экспортный кредит.  Мы в этом случае делаем всю документацию. А три месяца назад мы привлекли Александра Грицеля– специалиста в области банковского права, он 13 лет работал в банковской сфере.

Также у нас работает Андрей Мочалов, который специализируется на судебном производстве.

– Вы пересекаетесь в работе с белорусскими юристами и работаете с белорусскими юристами, можете рассказать о каких-то различиях, которые заметили за время работы здесь. Может, Вас что-то удивляет, может, что-то шокирует.

– Лет 15–20 назад у нас в Чехии тоже было деление на экономических юристов и адвокатов. Затем, 15 лет назад экономических юристов полностью отменили. Сейчас адвокаты предоставляют услуги на возмездной основе.

Меня удивляет, что многие юристы здесь до сих пор занимаются только формально юридическими вопросами. Раньше в Чехии тоже так было. Раньше, если приходил клиент и задавал вопрос, который, по мнению юриста, нельзя было решить, то разговор на этом заканчивался. Сейчас в Чехии уже так не работают. В Чехии, когда вы клиенту скажете «нельзя», это станет только началом работы. Клиент ждет, что вы предложите другой вариант, как ему можно поступить, а также расскажете, какой экономический результат его ждет в этом случае. Здесь же часто случается, что «нельзя» – это точка в работе. Иностранные клиенты, которые привыкли к тому подходу, не понимают, как работа может заканчиваться. Это первое.

Второе. Как я заметил, белорусские юристы очень хорошо знают белорусское право. В этом все профессионалы. Но часто работа заключается не в этом.

Клиент ожидает, что юрист растолкует не только юридический аспект, но в определенной степени и экономический. В Беларуси еще пока привлекают экономических консультантов. Клиент же ожидает, что до какого-то этапа этим может заниматься юрист.

Еще, на мой взгляд, юристам здесь не хватает международного опыта. Раньше в Чехии было то же самое – юристы знали только чешский закон. Если в сделках использовалось два или три права, например, английское и чешское, многие не знали, что делать. Сейчас у нас много специалистов, которые, кроме чешского, изучали американское или английское право. Это не значит, что они специалисты по английскому законодательству, но они понимают существенные аспекты.  А это хорошее преимущество, потому что они могут сориентировать клиента в сложных сделках.

Еще здесь пока не так часто используется международное налогообложение, поэтому мало кто имеет опыт работы с ним. Но это может пригодиться, например, чтобы избежать двойного налогообложения. Правда, это проблема не только юристов. Здесь очень часто сложно получить информацию и от самих налоговых органов.

– Как, к слову, Вам работа с белорусскими государственными органами, например, с той же налоговой?

– С кем-то работа лучше, а с кем-то – хуже. С некоторыми можно договориться и получить некоторую неофициальную информацию, а с некоторыми нет.

Знаете, здесь в этом тоже отличие от Чехии. Когда у нас принимается закон, обязательно дается его официальное толкование  (explanatory report), в котором Парламент описывает, о чем этот закон, почему он принят, что регулирует. Причем не только сам закон, но и его конкретные условия. Здесь очень часто ничего такого нет. Например, когда изменили законодательство в отношении работы иностранных компаний в Беларуси. Изменение былo принятo 31 декабря, действовало с 1 января 2014 года. И 1 января никто не знал, как некоторые его пункты применять.

Мы пытались получить информацию и от министерства – в принципе, у нас было толкование, но мы хотели удостовериться, что оно правильное.  Но там сказали, что мы должны нанять хороших юристов, которые нам расскажут, как действовать. Но откуда это могут знать юристы? В итоге клиент спрашивал, что нужно делать, а мы не могли дать однозначный ответ, потому что никто не знал.

– Когда организовывали офис, с какими проблемами столкнулись?

– Ни с какими. Все было нормально – мы подготовили документы для получения лицензии, подали их и получили лицензию. Я, если честно, был удивлен, что все прошло без каких-либо проблем.

– Почему удивлены?

– Мы создали офисы в девяти государствах, и в некоторых были проблемы с получением лицензии. В некоторых государствах стараются защитить свои юридические компании – им не нравится, когда на рынок приходит новая международная компания, а значит, новый конкурент. Проблемы в некоторых государствах возникали специально в случаях, когда в процессе выдачи лицензии участвовала локальная адвокатская или другая контора.

– Как Вы оцениваете белорусский рынок, каковы его перспективы?

– Если мы говорим только о белорусском рынке, то он не очень большой. Но если мы говорим о белорусском рынке как о рынке, через который может проходить, например, экспорт в Россию или Польшу, то в этом случае он очень интересен. Сейчас, когда в Украине и в России кризис, белорусский рынок более интересен для иностранных клиентов. Но есть здесь определенные проблемы, которые надо решить.

Одна из них – слишком частое изменение законодательства. Клиенту, если он инвестирует деньги, нужна определенная защита — он хочет быть уверен, что то, что есть сейчас, не изменится через год-полтора. Это большая проблема. Мы всегда говорим об этом с нашими клиентами, их это очень беспокоит.

Беседовала Анастасия КУЗЬМИНА, «Юркаталог»